Райка

Как-то раз Фил с Леопольдом получили в универе премию за выполнение хоздоговора. Премия была по тем временам огромная, ограничена она была даже не процентом от суммы договора, а законом, запрещающим выплачивать премии выше половины годового оклада сотрудника. Я не помню, сколько это было в цифрах, но в банковских пачках трехрублевок это выглядело внушительно.

Прямо с сумкой, в которую были свалены пачки, Фил, Леопольд, Райка и я отправились в Поганку отметить это дело как белые люди.

В Поганке в те времена подавали алкоголь. Мы даже ходили туда на промысел – добывать вкусный венгерский вишневый ликёр, который не появлялся в магазинах. Для добычи вишнёвки нужно было заказать еду и бутылку - одну на человека. Бутылка приносилась откупоренной. Вынести бутылку из ресторана просто так было нельзя: нужно было из нее немного отпить и дать денег официантке, чтобы вернула крышечку.

Алкоголь-то был, но количество его строго дозировалось - на день на каждый столик определялась некоторая норма, и если посетители выпивали ее, скажем, днем, то вечером столик автоматически становился безалкогольным. Не знаю, нормировалось ли количество туалетной бумаги, отпущенной на столик. Она, серая и гофрированная, нарезалась на кусочки, вставлялась в вазочки красивыми фестончиками и бессовестно выдавалась за салфетки.

Ну вот, подходим мы это к ресторану, стучим. Выглядывает швейцар и сообщает, что свободных мест нет. Мы даем ему пятерку (пачки еще не распечатывали), и он удаляется, не забыв запереть перед носом дверь. Спустя некоторое время возвращается с радостной вестью: столик нашёлся. Но безалкогольный. Потому что его норму уже выпили.

Мы молча повернулись и пошли к Леопольдам пить спирт, как обычно. А так хотелось праздника.

И в ту же ночь уехал в Баден-Баден.

(из анекдотов Д. Хармса)

Кто-то из наших служил в армии. Кто-то закончил военную кафедру и был регулярно призываем на сборы с целью повышения квалификации и присвоения очередного звания. Сборы эти были изрядной помехой работе, и все их избегали, как могли. По-настоящему поучаствовал однажды в сборах только Андрей Денисов, и то ради того, чтобы на халяву попрыгать с парашютом. Вернулся он из лагеря, где призванные жили в армейских палатках, изрядно поздоровевшим, раздавшимся не только в плечах, но и в талии, с красной мордой (отзагорал).

Одним непрекрасным утром, часиков в восемь, в квартире Леопольда, тогда уже отца двоих детей, раздался звонок. Леопольд, в махровом халате и шлепанцах на босу ногу, с кофе и сигаретой, открыл дверь. За дверью стоял рядовой с повесткой.

- Вы Дмитрий Николаевич Кузнецов?

Лео, не меняясь в лице, оборачивается и кричит вглубь квартиры:

- Райка! Тут твоего мужа спрашивают!

Выходит Райка и, не моргнув глазом, объясняет, что муж… в командировке. В тот же день Лео оформил на работе отпуск.