С классической музыкой в советские времена дела обстояли, пожалуй, даже лучше, чем сейчас. В концертных залах выступали симфонические оркестры и камерные ансамбли, свои и приезжие, а билеты продавались за символическую цену. Классику показывали по телевизору и передавали по радио. В музыкальных магазинах выбор пластинок был не очень широким, но по сравнению, скажем, с роком, он все-таки был.
Кроме того, существовала такая Апрелевская база Посылторга, на которой можно было заказать пластинки из каталога прямо на почте. Я заказала там как-то "Сонаты Бетховена" в исполнении Гринберг – пришла тяжеленная упаковка. И так-то 16 пластинок в альбоме, да еще прислали зачем-то в двух экземплярах. Не отправлять же обратно – притащила домой.
Музыка звучала в доме постоянно – надо было только выбрать что-то подходящее к работе, или еде, или питью чая. Иногда пластинки слушали сообща – особенно если кто-нибудь доставал что-нибудь редкое "на послушать". Однажды к Димке пришел со своей пластинкой один знакомый, Игорь Клочков. У него сломался проигрыватель, а музыкальная аддикция не позволяла вытерпеть, пока его починят. Он устроил шикарное коллективное прослушивание с профессиональными музыковедческими комментариями к каждой части. Так я полюбила Густава Малера.
Но чаще всего классика слушалась так: ставилась пластинка, Димка ложился на кровать, слушал некоторое время и… засыпал. Постепенно у него появился стойкий условный рефлекс: если, слушая музыку, он ничем не был занят, засыпание наступало неизбежно через 10-15 минут звучания, в зависимости от того, что исполнялось. Это привело к некоторому неудобству: на концертах симфонической музыки в Доме ученых народ вертел головами, чтобы понять, откуда доносится храп. Я же стеснительно садилась отдельно – мне не хотелось, чтобы окружающие подумали, будто я насильно затащила Флаасса слушать классику, которая вгоняет его в сон.