Голубой мечтой программера является офисное кресло со встроенным унитазом - чтобы можно было не отрываться от компа на отправление естественных нужд.
Впрочем, на еду тоже не хотелось бы отрываться, и задача создания такой еды была почти решена человеком, далеким от Кронос-группы, Андреем Осенчуговым, который был в те годы мужем Ольги Дробышевич.
Андрюха задумал испечь торт Наполеон. Человек он фантастически неленивый и дотошный. Он раскатал 11 (!) тончайших и ровнейших коржей. Будь это коржи из слоеного, как полагается, теста, Наполеон получился бы высотой с тумбочку. Но Андрюха, не будучи искушенным кондитером, почему-то сделал коржи из ... круто замешанного пельменного теста. А поскольку он, как почти всякий мужчина, был уверен в своем кулинарном гении, то не стал слушать всяких дурацких советов насчет "порубить замороженное масло" и все такое прочее. Он взял да и испек эти одиннадцать коржей. Промазал их чудесным заварным кремом. Уложил торт. Мы намекнули, что торт как-то мало напоминает Наполеон. Это потому, что он еще не пропитался как следует, решил Андрюха. К процессу пропитки он также подошел со всей тщательностью: на Наполеон был уложен толстенный том чего-то научного, а сверху для надежности была установлена ножка обеденного стола, на который опять-таки были поставлены дополнительные веса. Пропитка-прессовка продолжалась всю ночь.
К утру кондитерское изделие представляло из себя намертво спрессованный монолит, имеющий, однако, аппетитный запах. Каким образом он был распилен напополам, это отдельная история, но половина торта попала к нам в 503-ю - очевидно, потому, что Ольга оценила вероятность съедения торта в семье за конечное время как стремящуюся к нулю.
Самой большой проблемой было отделить от монолита хотя бы кусочек. Он не кололся, поскольку не был достаточно хрупким; не резался, поскольку твердость его была близка к цементу; не пилился, потому что нож с пилкой безнадежно увязал. Изделие манило сладким запахом и на вид было очень съедобным. Укусить торт тоже не представлялось возможным - он был достаточно высок для среднестатистического раскрытия челюстей.
С трудом отъятые кусочки подтвердили высокие вкусовые качества продукта. Одна беда: он, как и можно было ожидать, совершенно не жевался. Зато его можно было долго держать во рту, постепенно рассасывая. Достаточно быстро была выработана методика поедания торта: от него как-нибудь отделялся небольшой кусок - такой, чтобы целиком поместился во рту. Теперь можно было спокойно отправляться на рабочее место и в течение часа не заботиться не только о пропитании, но и о курении - рот был занят.
К вечеру, вопреки первоначальным прогнозам, от Наполеона ничего не осталось.
Этого наполеона я не застал, но мне еще в тему грушевое варенье вспоминается. Марина его принесла, точно помню. Эдакий был ветеран погреба, выдержка лет десять, не меньше. Оно было засахарено до состояния конфет "парварда" (по рупь-десять, помнит кто еще такое?), то есть надо было даже не ковырять, а долбить. И я, повозившись первый раз, решил, что не съедим. Знал бы я тогда про этот Наполеон, меньше бы удивлялся потом, когда банка опустела...