Леопольд

«Вжик!» - сказала японская лесопилка. «Ага-а-а!»- сказали русские мужики.

Из популярного анекдота

Это сейчас даже в гостиничных номерах стоят пластмассовые самовыключающиеся электрочайники. В Кроносовые же времена типичный чайник был из блестящего полированного алюминия, и оставлять его включенным без присмотра было нельзя – когда вода закипала, она кипела, кипела, пока не выкипала полностью. И тогда чайнику наступал конец. И хорошо, если только чайнику – финальная стадия завершалась обычно КЗ (коротким замыканием), перегорали пробки, могла загореться мебель, на которой он стоял. В общем, вскипятить чайник воды было задачей для настоящих мужчин.

Однажды после безвременной кончины очередного электрочайника (которые по тем деньгам были весьма недешевы) нам удалось приобрести чудо отечественной оборонной промышленности – чайник, снабженный специальной пластиной, которая от перегрева изгибалась и... нет, не размыкала скучно электрический контакт, а красиво отстреливала шнур с разъемом. Разъем, подобно ступени космического корабля, отлетал по баллистической кривой аж на полметра от чайника. В инструкции, прилагавшейся к чайнику, было сказано, что гарантируется до трех таких отстреливаний за время эксплуатации чайника. Мы наивно полагали, что уж этого-то чайника нам хватит надолго. Но гражданское изделие ВПК не успело отработать свою гарантийную программу из трех циклов. А произошло это так.

Однажды ночью во время очередного полного переписывания чего-то большого и светлого (например, планировщика) Леопольду захотелось выпить чайку. Он включил чайник и пошел переписывать дальше. Когда Лео вспомнил про чайник, обнаружилось, что тот закипел, благополучно отстрелился и уже успел остыть. Идти в туалет за водой было лень, под спиралью чайника оставалось воды еще примерно на стакан, и Леопольд справедливо решил, что ее еще вполне можно вскипятить. Для максимального покрытия спирали чайник был наклонен, уперт разъемом в стол и прислонен к стене. После чего Лео включил его и снова пошел немножко поработать.

В следующий раз он подошел к чайнику, когда в помещении отвратительно завоняло горелой пластмассой. Пожара не случилось, но чайнику пришел конец. Еще один герой сгорел на работе.

- Вы чулы, як ци поганы американци называють Ксерокс? Воны говорять «Зи-и-ирокс»!.. Повбывав бы.

Переделка популярного анекдота

«Простые русские парни Джек, Лео, Нед и Фил разработали...» Очень хотелось когда-то начать так какую-нибудь статью про Кронос. Ники и просто погоняла у всех разработчиков были английские, и в быту английский язык употреблялся широко задолго до того, как появился шанс реально с кем-нибудь на нем пообщаться. Поэтому если с письменным английским все было более-менее в порядке, правописание только хромало, то устный английский... Нет, ни у кого никаких комплексов или там зажимов по части поговорить по-английски не было, проблемы были только с произношением, точнее, с правилами чтения. Вполне взрослые и серьезные люди до сих пор говорят «Юникс систем пять», «ХиПи», «ПэХаПэ» - и мы опознаем своих. Что уж говорить о таких сложных словах, как scheduler или accept... Я, когда впервые услышала по телефону это «скеджьюл» от американских заказчиков, даже сначала не поняла, о чем идет речь. А у Леопольда одним из любимых слов было «акепт» - это он так «accept» читал. Когда я его поправляла, он отвечал, что прекрасно знает, как это слово произносится, просто ему так привычней, а когда нужно будет, он обязательно скажет как нужно.

1990 год. Международная конференция «Перспективы систем информатики» в Самарканде. На конференцию приехал Никлаус Вирт, автор Паскаля, Модулы-2 (Оберона еще не было), отец-создатель Лилит. В общем, кумир и практически дедушка Кроноса. Во время кофе-брейка нам с Леопольдом удается заговорить с Виртом, начинается очередное заседание, мы не идем в зал, а продолжаем разговаривать. Никлаус внимательно слушает, кивает, задает вопросы – в общем, видно, что английский Леопольда ему вполне понятен. И только когда через каждые два слова на третье Лео говорит любимое «акепт», вежливый Вирт каждый раз удивленно слегка вскидывает брови.

Было это еще в 403 (или у комнаты был другой номер? Ценный подарок тому, кто вспомнит номер комнаты, в которой мы сидели до переселения в 503 и 479). Только-только водрузили процессор "Кронос 2.1" в польскую машину Мера (Mera), после чего на
ней стало нельзя загрузить операционку RT11, а была запущена ОС Excelsior I, или даже какой-то ее ранний прототип. На Мере я считала и распечатывала свою дипломную работу, которую делала на кафедре Теории вероятностей. А на Кроносе мне было заняться совершенно нечем, потому что ничего на нем я делать не умела. Excelsior I – многопользовательская, в самой первой версии – без всяких защит. Никаких пользовательских аккаунтов не существовало, у всех юзеров - админские права.

Села я за свободный терминал. Начала нажимать все клавиши по очереди, ожидая хоть какой-то реакции. Нашла 3 буквы, на которые машина хоть как-то реагировала: A, C, I. После нажатия A буква C в строке приглашения заменялась на A. После нажатия C буква A в строке приглашения заменялась на C (как нетрудно догадаться, это была смена драйва). После нажатия "I" выдавалась строчка: "Initialization. Are you sure?" Так, понятно, инициализация. То есть начало работы с какой-то штукой, если исходить из общих соображений, навеянных знаниями английского в пределах курса НГУ. На всякий случай нажала "N". Ничего не произошло.
Делать было все равно нечего, других однобуквенных команд обнаружить не удалось. Что же все-таки инициализирует эта инициализация? Я подошла к Леопольду и спросила, можно ли ему задать вопрос. Леопольд поднял голову от экрана и сказал: "Тебе это срочно?" – "Да в общем-то нет", - ответила я и отвяла. Ждать надоело, я опять понажимала три заветные буковки. Когда после нажатия "I" меня снова спросили: "Are you sure?" я решила нажать "Y". Спустя некоторое время раздался горестный вопль. Все рухнуло. Поскольку это был первый день работы Кроноса в новом конструктиве, никто не заподозрил, чем была вызвана поломка. И только по прошествии лет, вспомнив эту историю, я поняла, что я тогда сделала. Нажатием одной кнопки я ПРОИНИЦИАЛИЗИРОВАЛА СИСТЕМНЫЙ ДИСК.

Выступая на защите дипломной работы (посвященной разработке интерпретатора Лилит), Леопольд, естественно, пользовался профессиональной лексикой. В частности, ему неоднократно пришлось употребить термин "парсер". Когда он произнес это слово в очередной раз, кто-то из комиссии не выдержал и заметил: "А что это вы употребляете иностранное слово? Можно же сказать по-русски - синтаксический анализатор." — "Ну и какое же из этих слов русское?" – ответил нахальный Леопольд.

На рабочей станции Кронос 2.6 без особого напряга могли работать одновременно три пользователя. Поскольку народу в группе было гораздо больше, работать приходилось посменно в круглосуточном режиме. Ночные смены любил Леопольд: он сидел до утра, а потом около восьми шел отводить ребенка в садик. Утром подтягивалась следующая смена.

Приходим однажды утром, на клавиатуре записка от Леопольда. На перфокарте большими печатными буквами написано: "Don't touch! SYSTEM BUCHET!" Английского слова "buchet" никто не знал. Стали искать в словаре Мюллера. Было ясно, что слово написано неправильно, но в каком месте он его переврал и что имел в виду? После обеда, отоспавшись, пришел сам виновник торжества. Оказалось, он хотел донести до нас, что ничего нельзя трогать, поскольку модуль SYSTEM виснет.