Фил

Было это во времена, когда Союз уже потихоньку разваливался, но продолжал симулировать здоровье. Фил, Джек и Леопольд приехали в Москву в командировку, а поселиться в гостиницу по линии Академии наук не удалось, ГАН начала потихоньку сдавать номера на коммерческой основе. Поселила их принимающая сторона в гостиницу какого-то железнодорожного ведомства, бывшее общежитие, очевидно.

Утром троица проснулась, оделась, застелила кровати и села пить чай. За неимением стульев сидели на кроватях. Тут в номер вбегает тетка и начинает орать, что на кроватях сидеть запрещается, поскольку от этого пачкаются и мнутся покрывала. Народ вежливо намекает, что, мол, за номер уплочено, хотим – сидим, хотим – лежим. А ее к себе вообще не приглашали. Тут тетка выкрикивает, брызгая слюной, самую страшную угрозу, практически проклятие:

- Я на вас жаловаться буду! Я на вас управу найду! Я на вас... я на вас жалобу в стол писем напишу!

С тех пор у нас повелось советовать обиженным жаловаться в стол писем.

Был такой вреднючий ответственный дежурный, под кодовой кличкой "Татарин" – никакого отношения, впрочем, к одноименной национальности не имевшей. Любимым его занятием было зайти вечером в 503 во время обхода и сказать что-нибудь вроде:

- Та-а-к, Виктор Николаевич Блинов. Предъявите пропуск!

А еще Татарин отличался невероятной глупостью. Когда я лежала на сохранении в ВНИЦ ОЗМИР в Москве, Фил время от времени ходил поздно вечером на работу звонить мне – больше было неоткуда. В условленное время я ждала звонка на сестринском посту. И вот однажды Татарин почему-то решил Фила не пустить. Только полный идиот, находясь в сверхлегком весе (а росточку в Татарине было метр с кепкой), мог попытаться преградить путь самцу весом в 100 кг, спешащему к своей беременной самке. Фил, конечно, прошел сквозь него, а бедный ответственный дежурный утешился очередной докладной на имя директора.

А однажды Татарин, страдавший, похоже, еще и провалами в памяти, попытался проверить утром на вахте у Фила пропуск. Фил сказал, что пропуска у него нет, и спокойно прошел мимо. Я, стараясь загладить натянутость, приветливо объяснила Татарину, что пропуск у него есть, только он его никогда не носит, что это наш научный сотрудник. На что Татарин ответил высокомерно:

- Да какой он научный сотрудник! Наверное, простой инженер!

У Фила в комнате был большой телевизор. Как у любого железячника, телевизор стоял без задней крышки. Часть управления осуществлялась через frontend (например, Фил утверждает, что каналы переключались тумблером на передней морде, а вовсе не плоскогубцами, как помнится мне). А кое-что делалось через backend – например, переключение диапазонов громкости.

Полез как-то Лешка переключить громкость. Телевизор большой, комната маленькая, максимум, что удалось – засунуть руку и попытаться найти рукоятку наощупь. Фил руководил, лежа на кровати:
- Левее! Еще левее! Двести двадцать нащупал?
- Ай!
- Теперь на два пальца левее.

Было это в незабвенные времена, кода народ в Кронос-группе дружно решил обзавестись средствами передвижения. Доступным в те годы средством передвижения был запорожец, который, хотя и не автомобиль, а ездил.
Школу вождения проходили в Бердске. Туда Димыч возил всех на своем темно-зеленом запорожце. В машинку набивались: Фил, Олег Шатохин, Андрей Рябченко – все весьма не маленькие. Пикантность усугублялась тем, что у Димыча-то прав тоже не было.
На одном из занятий проходили знаки. Преподаватель, показывая на картинку с инвалидной коляской:
- Что это за знак?
- Водитель-инвалид.
Показывает на картинку с темными очками:
- А это что за знак?
Фил, не моргнув глазом:
- Слепой водитель.

Как-то на третьем курсе (году в 88 или 89) ездили в Железногорск большой компанией - Игорь Заика, Джон и я, все под предводительством Фила. Повезли Кронос. Кажется, первый в Железногорске, хотя точно не помню.

В гостинице нас троих поселили в четырехместный номер. С завода вернулись очень поздно, около часа ночи, и обнаружили в номере соседа, такого пожилого уже дяденьку солидной наружности. Дяденька не спал, потому что у них в Киеве еще было рано, а нам долго не верил, что с завода вернулись (типа: молодежь по ночам не на работу ходит). Ну и слово за слово, разговорились. А тут дяденька возьми да и выдай явно наболевшую у него мысль: зря, мол, наши сепетяться свои компьютеры делать, все равно ничего путнего из этого не получится. Надо быстренько драть буржуйские.

Зря он это сказал, однако.

Мы только что поставили на завод Кронос, так что мнение у нас было прямо противоположное. К тому же лет нам было по 20-22, и свои мысли аргументировать мы уже умели, а смиряться с противоположностью чьего-то мнения нашему - еще нет. В общем разговор продожился, а если точнее, то мы серьезно сцепились. Дяденька тоже не слаб оказался, да и спорщик был классный: глаза у всех горели одинаково и победа не доставалась никому. Но часам к 5 утра он, похоже, устал. И догадался, наконец, применить академически точный прием в споре: спросил а кто мы собственно сами такие? Пришлось сказать, что третьекурсники ФФ. В ответ на это наш оппонент с красивым выражением победного разочарования на лице объявил, что он-то наоборот, профессор Киевского университета, повернулся к нам спиной и уснул.

До сих пор не могу понять, кто из нас оказался прав...